Интервью Даниэля Лавуа. Визитная карточка: Даниэль Давуа
     
  111  
 
Визитная карточка: Даниэль Давуа
Carte de la visite: Daniel Lavoie + видео c cуб.

Дата выхода интервью: 2012-11-29

 

Скачать передачу с русскими субтитрами

 

В: Добро пожаловать на передачу! Вы знаете Даниэля Лавуа. Знаменитый певец, актер, а временами - писатель. Он вырос в Манитобе, но обосновался в Квебеке, чтобы начать там свою музыкальную карьеру. Добился успеха. 22 альбома за 36 лет. Многочисленные призы, как здесь, так и в Европе. Он известен в Канаде, Франции, Бельгии и других франкофонных странах, а также в Бразилии, Португалии и России. Он сделал карьеру на сцене в "Нотр-Дам де Пари" и "Маленьком принце", и еще на кино- и телеэкране. Трудно рассказать о карьере и жизни за полчаса, но сегодня мы попытаемся сделать это в "Визитной карточке".

Даниэль Лавуа, добрый день!

Д: Добрый день.

В: В ноябре 2011 года Вы выпустили, кажется 22-й альбом.

Д: Если он 22-й по счету, то да.

В: За 36 лет 22 альбома, это немало. Насколько отличается выпуск 22-го от первого?

Д: Кое-что совпадает. На самом деле, только одно - то, что это почти одно и то же. Правда. Прежде всего, потому что один из них - возвращение к моей жизни, а другой - самое начало. Что еще сказать?

В: Подход тот же самый?

Д: Нет, подход как раз совершенно другой. Когда в первый раз делаешь альбом, к нему приступаешь с чистой душой, большими надеждами, уверенностью, что с первого раза все получится, что все хорошо и жизнь прекрасна, а профессия замечательна. Когда делаешь 21-й, или который там Вы насчитали? 22-й?

В: 22-й.

Д: 22-й. Тогда уже знаешь, что кое-что из того, что я Вам сказал, правда, кое-что - нет, кое-что - может быть, и с годами учишься смотреть на профессию со стороны. Примерно такого мне и хотелось на этом альбом - взгляда со стороны.

В: Вы начали карьеру в 70-х годах. Первый альбом большого успеха не имел, второй тоже. А вот в 1979 году, например, "Nirvana bleu" был знаменит, и следом за ним, в 83-м, "Tension, attention" имел ошеломляющий успех. Что такого было в этом альбоме, что его так выделило?

Д: Многое. Многое, мне кажется. Прежде всего, две-три песни, ставшие хитами. На самом деле, рецепт успеха в этой профессии - выпустить пару хитов, которые будут играть на всех радиостанциях, о них все будут говорить, и именно они заставят людей мчаться в магазин покупать диск. Таков секрет успеха. Этот способ всегда срабатывал и, думаю, срабатывает сейчас. Особенностью того альбома, принесшей ему успех больше, чем другим, было то, что я дал себе труд полностью изменить методы работы, сделав совершенно не так, как было принято в то время. То есть я уехал со своим управляющим в Англию, где мы встретились с английским режиссером дисков, недавно выпустившим знаменитые хиты, в то время имевшие успех во всем мире. Мы отважились спросить его, сколько будет стоить выпуск альбома, и потом отдали все, что только можно, чтобы заплатить ему, и оплатили себе этот альбом, потому что мы осознавали, как высока конкуренция не только в Квебеке, но и вне его. В то время все, в той или иной степени, играли музыку, пришедшую извне. Мы сравнивали свои диски с теми, что стоили целое состояние, но звучали, в самом деле, очень и очень хорошо. С нашим маленьким квебекским бюджетом нельзя было многого сделать, и мы подумали, что решение лежит в режиссуре диска, и, похоже, это оказалось правдой. Диск имел, может, не международный, но почти международный успех. Он стал хитом во многих странах Европы, в России, в Польше, в восточных странах, в Ливане, во Франции и в Бельгии, конечно, и в Квебеке тоже. Он открыл для меня мир.

В: В итоге получилось, что деньги были вложены не зря.

Д: Результат доказывает, что не зря. Это изменило мою жизнь и позволило мне по-новому посмотреть на свою профессию, это точно.

В: Откуда Вы черпаете свое вдохновение?

Д: О, боже!

В: И меняется ли с годами его источник?

Д: Я черпаю его в себе, в тех чувствах, что я испытываю, глядя на то, как живет мир, в тех приемах, с помощью которых другие люди заставляют меня трепетать, в том, как я реагирую на мир вокруг. Порой это дает очень неплохие результаты, а порой - так себе. Понятно, что нечасто рождаются великие песни, увы.

В: Чувствуется, когда рождается великая песня? Заранее чувствуется?

Д: Нет. На самом деле, я никогда не знал, когда получается песня, которая всем понравится, потому что я полагаю, что именно это подразумевается под словами "великая песня". Некоторые из моих песен, не имевшие никакого успеха, я считал очень хорошими, но они не стали известными, их не ставили на радио, поэтому их никто не знает. А другие, которые я считал жалкими, стали бешено популярны. Когда я получал за них призы, мне было почти неловко. Но в то же время я не имел права стесняться, потому что их выбирали люди, и трудно об этом судить. Секрета хита не существует. Если бы его знали, все бы писали только хиты, секрет моментально раскрыли бы, сейчас интернет есть, и все обо всем знают.

В: Вы сочиняете музыку, но Вы снимались и в кино-, и в телефильмах. Не так давно Вы сыграли роль Феликса Леклера. Есть в этом что-то настолько вдохновляющее, что заставило бы Вас стать актером, будь Вы помоложе?

Д: Совершенно нет. Каждый раз, когда мне предлагают сняться в кино, я говорю: "А почему? Почему я?" Я никогда не считал себя актером, никогда не считал, что во мне есть то, что для этого нужно. Я говорил: "Если вы достаточно ненормальны, чтобы мне это предлагать, то я достаточно ненормален, чтобы согласиться". Примерно так каждый раз и происходило. Я оказывался на съемках, порой увлекательных, очень интересных, как на тех, где мы снимались с Клэр Блум, в "Книге Евы". Наверное, для меня это были самые интересные съемки из всех, где я участвовал, потому что я работал со знаменитой английской актрисой, имевшей огромный опыт и знавшей всех. Она взяла меня под свое крылышко, немного жалела меня и очень мне помогала. Вот с ней вправду было здорово! С ней мне безумно понравилось сниматься в том фильме. Наверное, это вообще единственный фильм, в котором мне нравились съемки, остальные были скучными и долгими. Я не понимаю киноактеров, которые их любят, потому что это долго, однообразно, и все время ждешь. Да я уже рассказывал. Намного больше я предпочитаю песни, где я что-то делаю, все время работаю с чем-то осязаемым. Ты над чем-то работаешь, тебе всегда есть что делать, а в кино тебя взяли, и ты обязан выполнять все, что говорят, да еще и делать вид, будто оператор тут не крутится. В конечном итоге у меня никогда не получалось то, что от меня хотели. Так что меня кино не особенно привлекает.

В: Но были еще и мюзиклы.

Д: Это совсем другое дело.

В: В том числе и "Notre-Dame de Paris". Как мне представляется, мюзиклы соединяют в себе сцену, музыку, и чуточку актерской игры. "Нотр-Dame de Paris" имел бешеный успех как в Квебеке, так и во Франции, и в Англии, в Лондоне. Как Вы его пережили?

Д: Слушайте, огромный успех - это же здорово! Куда легче пережить успех, чем провал.

В: Наверняка.

Д: Точно. Мы все его пережили очень бурно. К счастью, нас было семеро, мы переживали все это вместе, сообща, как футбольная команда, так сказать. Нам было с кем поговорить, с кем поделиться, вот почему было гораздо проще со всем справиться, чем, к примеру, когда на меня обрушился успех с "Ils s'aiment", и я чувствовал себя страшно одиноким. Я не мог довериться даже своему управляющему, мне все время казалось, что кто-то стоит за моим плечом. В мюзикле работает вместе много народу, и все переживается совершенно по-другому.

В: Вы пытались петь и на английском, но не слишком получилось. Как бы Вы это объяснили? Ведь Вы - билингвист?

Д: Вероятно, потому что не было хитов, а в тот момент, когда была песня, которая могла бы выделиться, у меня были огромные проблемы с управляющим, административные проблемы, фактически вставлявшие мне палки в колеса. К тому же, на самом деле я никогда не вкладывал туда всю душу, занимался между делом, так как карьера во Франции развивалась успешно, я все время работал там, все время делал турне то во Франции, то в Квебеке, в отличие от англофонной составляющей, которой тоже ведь надо заниматься, чтобы что-то вышло. И потом, возможно, мне не нравилось петь по-английски. Я не слишком задавался этим вопросом. Но, действительно, в какой-то момент, когда я работал в Лос-Анджелесе над альбомом, у меня была песня, которая случайно, по счастливому стечению обстоятельств, прозвучала в "General hospital", американской мыльной опере.

В: В телесериале.

Д: Это была именно мыльная опера. Песня имела бешеный успех, в те дни телефон звонил, не умолкая, музыкальные издатели хотели заключать со мной контракты, все понеслось, я начал понимать, как там ведутся дела, и потом я сказал себе: "М-м-м, думаю, что мне хочется все это бросить", потому что я чувствовал себя очень неуютно при таком способе ведения дел. С тех пор, именно с того момента, я решил закончить англофонную карьеру и целиком вернуться к франкофонной. Я перестал выпускать диски на английском. В этом нет никакой горечи или принужденного смеха. Нет, я действительно хотел делать одно дело, но хорошо, чем много дел, но плохо.

В: Вы родились и выросли в Манитобе, в маленькой деревушке Данри, к югу от Брэндона.

Д: К юго-западу от Брэндона, да.

В: Опишите нам Данри.

Д: Данри - это семь-восемь улиц, из которых одна - главная, так называемая автодорога, ведущая в деревню. Это совсем маленькая деревушка, бог мой, сейчас с полусотней жителей, но когда я там рос, деревня была еще жива, там было много семей с детьми, следовательно, была школа, церковь, пресвитерия, монастырь, несколько станций техобслуживания, вся сфера обслуживания для маленькой деревни, даже если там жили 200-250 человек. Наполовину франкофонная, наполовину англофонная деревушка. Шотландцы, ирландцы, французские канадцы, живущие бок о бок, мирно и без особых трений. Небольшие трения были, чего там скрывать, мой отец часто возвращался из школьного комитета, называя его членов чокнутыми, и был прав.

В: Все ходили в одну школу?

Д: Все ходили в одну школу, да, однако в то время мы имели право только на 45 минут французского языка в день. В классе, где были ученики сразу четырех ступеней, выходило примерно по 10 минут на каждую ступень. И после этого мы должны были поступать в классический колледж, знать нашу грамматику, орфографию, французскую литературу. Среди нас даже находились такие, кто знал!

В: Вы родом из музыкальной семьи?

Д: Нет, не особенно. У нас в семье обожали музыку. Скорее любители музыки, чем музыканты, со стороны как матери, так и отца, но вокруг меня, за исключением мамы, которая мечтала быть певицей, но ей не выпал шанс этому учиться, музыкантов в семье не было. Я первый.

В: В итоге Вам пришлось покинуть Данри, чтобы поступить в пансионат?

Д: Я уехал в иезуитский колледж, когда мне было лет 13-14. Учился в Сен-Бонифасе, это аж в 250 км от Данри, познакомился с большим городом, с большим миром. По мере обучения у иезуитов я знакомился с жизнью, с тем, что происходит в литературе, в истории и в мире, и потом нечасто возвращался в Данри, оторвался от него.

В: В то время Вы собрали музыкальную группу, которая, кажется, называлась "Dieu de l'amour vous aime" ["Бог любви любит вас"]? Правда, что ли? Это настоящее название?

Д: Да, настоящее. Бред, да? Я до сих пор немного стесняюсь, когда люди мне говорят об этом.

В: Я два раза перечитала название, чтобы убедиться, правильно ли поняла.

Д: когда мне люди говорят об этом 45 лет спустя. На самом деле, это забавная история. Один квебекский управляющий искал манитобскую группу, чтобы выполнить контракт группы, называвшейся "Dieu d'amour vous aime". "Группа распалась, ее больше не существует, но серия контрактов осталась, если вы согласны на такое название". И мы, компания манитобцев, искавших приключений, как раз закончившие колледж, конечно же, мы согласились на такое нелепое название. Забавное. Да в то время оно не было удивительным, несмотря на то, что все называли нас "Боги любви", а это непросто было вытерпеть, признаюсь. Да, я начал свою жизнь в Квебеке с именем "Бог любви любит вас".

В: Как все пошло? С годами?

Д: Мы добились того, чтобы о нас говорили. Правда, это были турне по глухим провинциям. Мы ездили в Уиннипег, в Дольбо, играли в Жонке, в Сет Иль, далеко-далеко от Монреаля. Хорошо все пошло. Люди были любопытными.

В: Вы были достаточно молоды, когда уехали совсем один из Манитобы, в Квебек?

Д: Мне был 21 год.

В: Как к этому отнеслись в Данри? Как Вас приняли в Квебеке?

Д: Думаю, моим родителям было очень грустно, что я уехал, и очень грустно было, что я хочу стать музыкантом, потому что мой отец выложил кругленькую сумму, чтобы отправить меня в колледж. В то время это были немалые деньги, потому что у него был универсальный магазин. Непросто было, работая в магазине, послать своего сына в колледж. Ему гораздо больше бы понравилось, если бы я выбрал более выгодную профессию. Думаю, он предпочел бы, чтобы я стал адвокатом или врачом, чем музыкантом, но моя мать, всегда питавшая слабость к музыке, сказала ему: "Оставь его. Посмотрим, может, у него и получится".

В: Было заметно, что Вы приехали из Манитобы?

Д: Конечно, да, с моим акцентом и словарным запасом. Но после нескольких лет, проведенных у иезуитов, я все же начал вменяемо говорить по-французски, даже если оставались пробелы, потому что франко-манитобцы, учившиеся у иезуитов, пусть даже во франкофонном колледже, где обучение шло на французском, все предметы были на французском, и так далее, говорили между собой по-английски, как только выходили из класса. Так что мы всегда говорили между собой по-английски. В общении на французском языке я был не силен, так что мне приходилось каждый день учиться говорить по-французски. Впрочем, именно это очаровало меня, когда я приехал в Квебек - люди свободно говорили между собой по-французски на улицах. И дети, особенно дети, потому что у нас на улицах дети не говорили на улице по-французски в мое время. У нас говорили по-английски, чтобы не выделяться, чтобы на тебя не навесили ярлык "французишки", не помню уже точно, как нас в то время дразнили. Вот мы и говорили по-английски, чтобы не выделяться. Может, это было не стильно, а еще из лени, да по многим причинам. Когда мы приехали в Квебек, знаете, если Вы приехали из Торонто, Вы должны знать, о чем я говорю, потому что, мне кажется, то же самое происходит повсюду, и до сих пор так. Когда я приехал в Квебек и услышал, как дети на улицах говорят по-французски, у меня был шок. Я на такое не осмеливался. И когда я увидел отношения квебекцев, намного более открытые, намного более свободные, более раскрепощенные, я понял, что что-то упустил, потому что в Манитобе мы были намного более замкнуты, намного более робки, намного больше боялись выделиться, как я уже говорил. Если Вы пообщаетесь с манитобцами, то увидите, что они всегда очень вежливые и тихие. Именно таким я и был, когда приехал из Манитобы, очень робким. И долго таким оставался. Помню, меня показывали в одной из первых записей Gala, как же она называлась? Bye-bye?

В: Да.

Д: За пианино с коричневым бумажным пакетом на голове. Довольно наглядно показывало, откуда я приехал.

В: И как Вас здесь приняли в то время?

Д: Хорошо приняли. Не делали большой разницы, приехал я из Манитобы или нет. Намного труднее проложить себе дорогу здесь было потому, что я никого тут не знал. В Манитобе я уже несколько лет играл с группой, мы работали в небольших залах, заводили знакомства с людьми, то есть уже имели некоторый круг фанов, людей, которые знали нас. А здесь я не знал никого, так что пришлось начинать буквально с нуля, это заняло время, немного больше времени.

В: Сейчас, когда Вы сделали карьеру в Квебеке, Ваша жена из Квебека, Ваши дети живут здесь, Вы видите себя, другие видят Вас квебекским или франко-манитобским певцом? Кем Вы себя считаете?

Д: Я считаю себя франко-манитобским певцом, натурализовавшимся к Квебеке. У меня до сих пор глубокие корни в Манитобе, там и сейчас живут мои родители, братья и сестры, дяди, тети и двоюродные братья и сестры, все мои друзья там. Мой период становления личности прошел в Манитобе, хочу я того или нет. Самые важные годы моей жизни, то есть годы взросления, открытия мира прошли там. Мои корни глубоко во французской Манитобе, это неоспоримо, но после 45 лет в Квебеке я прижился среди местных, я знаю, как надо себя вести, будучи квебекцем, думаю, во мне смесь и того, и другого.

В: Ваши родители удовлетворены Вашим выбором карьеры столько лет спустя?

Д: Мне кажется, да. Они свыклись с ним. Когда в один прекрасный день они поняли, что я могу зарабатывать этим на жизнь, что я не проживу всю жизнь у нижней черты бедности, а это их очень беспокоило, они же знали, что нелегко заработать себе на жизнь, будучи музыкантом, да и первые десять лет то, что со мной происходило, доказывало их правоту. Когда, наконец, дела у меня пошли получше, мой отец, особенно отец, смог вздохнуть спокойно и сказать: "Вот он и зарабатывает. Я могу перестать о нем беспокоиться".

В: У Вас было столько успехов в карьере. Какой из них для Вас самый главный?

Д: О, боже.

В: Могли бы Вы вкратце обрисовать его?

Д: Не знаю. Самый большой успех. Наверное, самый большой успех, это то, что я до сих пор здесь, 45 лет спустя, потому что я обожаю свою профессию, очень-очень люблю свою работу, мне было бы крайне трудно, если бы пришлось ее бросить из-за того, что ничего больше не получается. Вероятно, это самое прекрасное.

В: В Вашем репертуаре столько песен. Какая из них самая любимая?

Д: Каждый день другая. Впрочем, большинство из тех, что вошли в мой последний альбом, "J'écoute la radio", мои любимые. Они имели наибольший успех, вполне соответствуют тому, кто я сейчас, и все еще актуальны в 2012 году, хотя некоторые из них были написаны 20, 30 и 40 лет назад. Может быть, они даже переживут меня, не знаю, и в глубине души мне на это наплевать. Наверное, примерно вот эти 12 песен. На самом деле, 11, потому что там есть одна новая, стоящая особняком.

В: Мне бы хотелось, чтобы мы поговорили о другой Вашей страсти, не знаю, насколько давно Вы этим увлекаетесь, я вот до последнего времени о ней не слышала, - о садоводстве.

Д: Я не могу назвать это страстью. Садоводство для меня не страсть, а, скорее, привычка. Глубокая привычка или, скорее, глубинная потребность во встрече с землей с той поры, когда я был вот таким [показывает рост маленького ребенка]. У моего отца был сад, у деда был сад, у бабушки был сад, я много времени проводил в саду, в полях с моим дядей. У меня всегда был тесный контакт с землей, и мне это нравилось, очень нравилось. Однажды, живя уже в Монреале, я осознал, что мне этого в высшей степени недостает. Я начал разводить свой сад на крыше на плато Мон Руаяль в Монреале.

В: Очень по-авангардитстки!

Д: В то время можно было снять квартиру на плато Мон Руаяль за 80-115 монет в месяц. Да, наверное, по-авангардистски. У меня всегда, где бы я ни жил, был или садик на крыше, или огород во дворе, неважно. Когда я переехал в деревню, разумеется, я дал развернуться своим амбициям и начал сажать деревья, цветы. Это чудесное времяпровождение, форма активной медитации, позволяющая мне поразмышлять над всем, чем мне надо поразмыслить, в то же время занимаясь тем, что мне нравится.

В: Что Вы сажаете в огороде?

Д: Бог мой. Все. Все, что растет. Все, что растет в Квебеке.

В: И вне его?

Д: И часто вне его. У меня множество сортов многих овощей, думаю, почти все, что растет. Еще фруктовые деревья - мирабель, груши, яблони, вишни, красная смородина, крыжовник, все на свете.

В: И даже кофейное дерево.

Д: У меня есть даже кофейное дерево. Несколько лет назад мне подарили росток бразильского кофе, в прошлом году оно зацвело и дало мне кофейные зерна. В этом году я вынес его на улицу, чтобы оно получило побольше солнца. Мне повезло, я собрал около фунта кофе! Не знаю насчет целой плантации, но ради интереса, слегка попотев, можно выращивать кофе и в Квебеке.

В: Что Вы делаете со своим урожаем?

Д: Ем. Что еще делают с хорошим урожаем свежих овощей, выросших под солнцем, удобренных любовью и компостом? Мы их едим сами, делимся с друзьями, даем нашим детям.

В: Даниэль Лавуа, большое спасибо.

Д: Уже все?

В: Уже.

Д: Я мог бы Вам рассказать о некоторых сортах помидоров, которые я узнал за свою карьеру огородника, ну да ладно. Идите.

________________________________________________________________________________________________________________

Авторы: TV ;

Сайт создан и поддерживается поклонниками Даниэля Лавуа с целью популяризации его творчества info.lavoie@yandex.ru
Авторы переводов: Наталья Кривонос, Алла Малышева, Лиза Смит
© Воспроизведение переводов возможно только с разрешения администрации сайта и с указанием ссылки на источник