Звучит отрывок из «Ils s’aiment» с нового диска «J’écoute la radio».

В: Действительно, очень, очень трогательно, когда слушаешь. Здравствуйте, Даниэль Лавуа.

ДЛ: Здравствуйте, здравствуйте.

В: Что это за инструмент? Вы начали с него, поговорим о нем, поскольку он звучит очень трепетно.

ДЛ: Это дудук.

В: Скажу, что я поначалу был немного разочарован, потому что раньше песня тоже была красивая, но, короче говоря, что это за инструмент?

ДЛ: Это дудук, армянский инструмент, инструмент Среднего Востока. Эта песня была навеяна войной в Бейруте в 80-х годах, а этот инструмент хорошо представляет тот уголок мира, измученный, изломанный на протяжении веков, поэтому я решил, что он в совершенстве соответствует этой песне.

В: Да, в любом случае он очень трепетно звучит. Я только что говорил, что Вы привели свои песни в соответствие со временем, Вам настолько захотелось сделать это. Я читал, что Вы услышали свою песню, и Вам она не понравилась, она звучала устарело.

ДЛ: Да, мне захотелось привести их в соответствие духу времени, потому что, услышав свою песню в бакалейном магазине, мне совершенно не понравилось, как она звучит, она устарела. Думаю, это была «New-York» или «Tension, attention», а, может, обе сразу. Там были электронные ударные, синтезаторы. Синтезаторы иногда хороши, но теперь они мне уже не нравятся, мне хочется настоящих инструментов и хороших музыкантов. Так что мне захотелось, чтобы все мои любимые песни, ну, вернее, несколько песен из тех, что мне нравятся, оказались собранными вместе, хорошо аранжированными, мастерски сыгранными, что я и сделал, чем очень доволен. Я снова нашел свои песни.

В: Вы пересмотрели тексты? Или изменился ваш дух с тех пор, как были написаны эти тексты? Как Вы это объясните?

ДЛ: Да нет. В конце концов, песни с годами продолжают жить, некоторые из них я 40 лет пою, как, например, «J’ai quitté mon île» датируется 1972 годом, и тем не менее, эта песня со мной, близка мне, но я не могу петь ее после 40 прожитых лет так, как в 72 году, слова меняют свою значимость, они изменились и стали весомее, я подхожу к ним совсем по-другому, не так, как раньше.

В: Да. Она в то же время очень биографичная? Полагаю, Вы ее выбрали, потому что в «J’ai quitté mon île» говорится о Вас самом, это Даниэль Лавуа уезжает из Манитобы, а в «Jours des plaines» Вы возвращаетесь в нее. Долго можно рассказывать, «это вот про это, а то – про то».

ДЛ: Да, это песни обо мне. Всегда хочется, чтобы песни были универсальными, но мы идем к универсальности через себя. Уйти, чтобы найти себя.

В: Вы выбрали акустические инструменты?

ДЛ: Да. И потом, еще хорошие музыканты, и диск сделан очень тщательно. Мне так хотелось, чтобы он хорошо звучал на пластинке. Ну, пусть не на пластинке, а на iPod. И он звучит хорошо! Он красив, он тщательно сделан от начала и до самого конца, мне так хотелось этого.

В: И хотелось дуэтов? Поскольку многие люди, в том числе несколько ваших подруг, например, Катрин Мажор была с вами. На этом диске много меланхолии, эмоций.

ДЛ: Меланхолии, да.

В: Это комплимент. Еще там есть Мартэн Леон.

ДЛ: Это не совсем дуэты. Я бы хотел уточнить, что я бы назвал их камеями, это некий обзор, подарок, который сделали мне, а я делаю миру. Другие голоса звучат там, скажем так, скромно, голоса всех, кто принимал участие в этом диске. Я не нуждался в них, когда писал эти песни, но когда они есть, то придают больше эмоций, они сделали мне подарок и, мне кажется, добавили многое этому диску.

В: И многое «осталось за бортом»?

ДЛ: Многое. Но я выбрал то, что мне казалось актуальным, такие песни, как «Ils s’aiment», которая, к несчастью, все еще очень актуальна в 2011 году, даже если она была написана в 1981.

В: Я смотрю, это те песни, которые Вы давно поете на концертах.

ДЛ: Не все. «La verité sur la verité» я не пел уже очень давно.

В: А, да, очень красивая.

ДЛ: Я поместил ее на диск, потому что она хорошо соответствует моей философской грани, начавшей проявляться к 24 годам, именно в таком возрасте я написал эту песню, я посчитал, что она еще актуальна сегодня.

В: Поговорим о нашем проекте.

ДЛ: Да.

В: Книга выходит одновременно с диском?

ДЛ: Да.

В: Книга называется «Finulité», это тексты Даниэля Лавуа.

ДЛ: «Finutilité».

В: «Finutilité», простите. Ваши тексты, которые не стали песнями?

ДЛ: Да.

В: Ваши стихи, размышления, наблюдения за потоком жизни? Всего понемногу?

ДЛ: Всего понемногу. Немного кислого, немного сладкого.

В: Всякие вещи, записанные на клочках бумаги?

ДЛ: Нет. Я пишу постоянно. Часто, часто, часто. Это равновесие человека, пережившего кризис 50-летнего возраста … мирно уживающегося с жизнью и смертью и говорящего о них с юмором и мягкостью, как мне кажется.

В: Такой у Вас способ очистки организма?

ДЛ: Не то чтобы очистки, я нашел себя, восстановил мир с жизнью, с миром вокруг, каждый день с пером – это вовсе не неприятно.

В: ОК. Вы пишете, что это тексты, которые были написаны для того, чтобы прочитать их во всеуслышание?

ДЛ: Да, я так сказал.

В: Вы так сказали?

ДЛ: Сказал.

В: Так я поймаю Вас на слове?

ДЛ: ОК.

В: Я прошу Вас выбрать два. Давайте!

ДЛ: Ладно, прочитаю. Одно. Называется «…»

Боюсь, как бы мало-помалу не стать старым дураком
На самом деле я делаю все, чтобы избежать этого
Но, несмотря на это, такое время приближается
И, как и во всем, тут есть разные степени:
От совсем маленького старого дурачка до большого-пребольшого старого дурака
Огромные дураки чувствуют это уже при рождении
Никаких шансов. Они узнают об этом уже подростками: смотри-ка, вот он [дурак]
Но мы все неизбежно ими станем
Не в наших силах избежать этого
Однажды открываешь рот, чтобы сказать что-то,
И вдруг как удар –
Черт! Я стал им
Что-то вроде превращения

Смеются

В: И никому от этого не спастись?

ДЛ: Никому. Если у Вас такое еще не началось, Вы счастливчик, но все равно однажды случится, не волнуйтесь. Становясь им, вы обретаете такую огромную свободу, скажу я вам!

В: Почему?

ДЛ: Потому что после этого уже не нужно извиняться. Раз ты очень старый дурак, то да, какой спрос. Жизнь становится намного проще!

В: Не знаю, как для Вас лично, но вообще становится меньше забот, мне кажется, что у других так бывает с возрастом.

ДЛ: Да, намного меньше. Как-то легче жить в мире с такой странной штукой, как существование.

В: Трудно с возрастом все больше абстрагироваться, более естественно принимать то, что о тебе думают другие, когда ты – артист и все время на виду?

ДЛ: И да, и нет. Смесь и того, и другого. Конечно же, когда ты что-то готовишь, старательно, с любовью, страстно, то хочется, чтобы людям это понравилось, но также ты готов принять и то, что людям это не понравится. Возможно, более легко принимаешь. Но, разумеется, очень хочется, чтобы люди были счастливы от того, что ты делаешь. Это то же самое, как готовить еду, когда ты позвал друзей на обед – чтобы было красиво, чтобы все было самое лучшее, хочешь, чтобы им понравилось, и чтобы они сказали: «как вкусно!». То же самое.

В: Поговорим об опыте ведения радиопередач. На «Espace musique», да?

ДЛ: Да.

В: Давно уже ведете?

ДЛ: Второй год. Передача «Лавуа либр» по воскресеньям, а в этом году еще и по средам. Передача, которую мне предложили. Ну как предложили… Меня спросили, а что бы ты делал, если бы вел радиопередачу? Я ответил «я бы ставил вот такую музыку и читал бы стихи». Мне ответили: «Хм, такое для Радио-Канада не подходит». Но мне все равно дали шанс, и пошло хорошо, и пошло, и пошло все лучше, ее очень многие слушают … потом мне дали целый год, а потом и второй.

В: Что за музыку Вы ставите?

ДЛ: Самых разных жанров. Мне нравится говорить, что это самая красивая музыка в мире, скрупулезно отобранная, от струнных квартетов до джаза, национальная музыка. Я ставлю очень мало песен, и французские песни только тех авторов, которых уже нет в живых. Мне не хотелось попасть в неловкую ситуацию, выбирая между своими друзьями, кого поставить, кого нет, так что я выбрал не ставить никого. Я даю слушать только тех, кого уже нет. Это довольно спокойная музыка, потому что передача идет в такое время, мне хотелось сделать передачу для завершения дня, хотелось сделать не слишком возбуждающую передачу, но и в то же время, чтобы музыка не была усыпляющей. Так что я выбираю очень интересную музыку, мне это очень нравится, я сам выбираю всю музыку.

В: Вы это дома делаете? Выбираете из своей личной коллекции?

ДЛ: Трачу кучу денег на iTunes.

В: Вот как?

ДЛ: Много, очень много. Я перерываю репертуар национальной музыки, вот если ты хочешь найти бразильскую музыку, то это не так-то легко. На iTunes огромное количество музыки, в том числе и бразильской, и я ставлю ее немало, еще африканскую музыку, китайскую, японскую, музыку из классического репертуара, в основном небольших музыкальных коллективов – струнные квартеты, квинтеты и все в таком роде.

В: Какие комментарии вы даете? Про дирижеров, об аранжировках? Ведь это музыкант выбирает!

ДЛ: Конечно, выбирает музыкант. Музыкант, который очень любит музыку, слушает много музыки. Слушайте, мне 62 года, и музыку я слушаю, думаю, с самого рождения, потому что моя мать обожала музыку. Так что я всегда слушал музыку, много классики, много джаза, а также много национальной музыки, мне в ней все больше нравятся гибриды, смесь разных стилей музыки, которые получаются предельно интересными, Восток все больше смешивается с Западом и порой получаются чудесные гибриды, их приятно поставить. Песня, как мне кажется, выдыхается в последние годы, в ней уже все сделано, и мы движемся к чему-то другому. Не знаю, к чему именно, но, надеюсь, в моей передаче вы это немного услышите.

В: Вы скучаете по работе в больших коллективах? Таких, как труппы мюзиклов или «12 hommes rapaillés» из последних проектов? Понравился Вам такой жанр представлений?

ДЛ: Мне это нравится. В небольших дозах.

В: Вы одиночка?

ДЛ: Для, я одиночка. Знаете, я давно работаю один в студии, когда пишу музыку, тексты, это работа требует уединения. Я живу в деревне. Ну, то есть мне нравится работа в коллективе, вот недавно мы возобновили проект с «Нотр-Дам де Пари», он будет в Париже, в декабре. Это работа с большим коллективом, с симфоническим оркестром, так что я снова окажусь в большом коллективе, чтобы порадоваться этому больше, чем работе в одиночку.

В: Речь идет об оркестре. Представления как такового не будет?

ДЛ: Нет, мизансцены не будет, это будет концерт. Мы давали такой же не очень давно в России, как раз с симфоническим оркестром. Это очень красиво! Ги Сент-Онж – дирижер и аранжировщик, он переделал все аранжировки в «Нотр-Дам де Пари» для симфонического оркестра, это колоссальная работа, получилось правда очень-очень красиво, настоящая стена звука!

В: Однажды можно будет увидеть это на диске, надеюсь?

ДЛ: Нет. Все сошлись на том, что это уже конец. Не надо ни диска, ни видео. Будете вы там или нет – в любом случае это конец истории. Мне нравятся эфемерные вещи, которые исчезают навсегда.

В: Когда речь не идет о нас, а?

ДЛ: Нет.

Смеются

В: Ладно. Будем слушать «J’écoute la radio». Кстати, такая новая песня есть на диске, да?

ДЛ: Да. Отчасти именно она задала идею диска, но на самом деле все песни оттуда в свое время много крутили на радио, да и вообще эта идея пришла мне в голову, когда я услышал одну из своих песен по радио и подумал, что она отчаянно нуждается в переделке. Вот вы теперь и слушаете их.

В: Мы будем счастливы слушать их на диске Даниэля Лавуа, а также читать «Finutilité». Вы нас покидаете?

ДЛ: Да, я Вас покидаю.

В: Спасибо, Даниэль.

ДЛ: Спасибо, Клод.