Интервью, взятое Lorent Boyer во время специального выпуска Notre Dame de Paris (по M6 - 1999) в церкви St Julien Pauvre в Париже)

LB: Daniel Lavoie, находящийся здесь, в церкви St Julien Pauvre, самой старой церкви Парижа. Почти как у себя дома, я хочу сказать.
DL: (смеется) Да неправда, что как у себя, но ладно... это точно, что церкви я все-таки знаю хорошо.

LB: Кто тебя более настойчиво звал на эту роль (Фролло): Richard Cocciante или Luc Plamandon?
DL: Luc. На Рождество 2 года назад мне позвонил Люк, спросил, хотел бы я быть священником и я ему ответил, что моя мать всегда хотела, чтобы я стал священником, но что ты мне это предлагаешь, это слегка удивительно. Я не знал, что он готовит Notre Dame de Paris в это время, и затем он сразу же сказал, что думал обо мне для роли Фролло. Я сказал “ух ты, ты меня удивляешь”. Он сказал “все, кому я об этом рассказывал, говорили – ах, какая хорошая идея”. И я подумал, что мог бы выглядеть как священник или кто-то еще без особых умений, раз уж, похоже, никто не удивлен, что мне предлагают роль священника.

LB: Ты почти что был священником в жизни или нет?
DL: Нет, я не был почти священиком, но я жил в деревне, где религия была очень важна и я был наивным ребенком [не уверена в правильности этого перевода. в оригинале - enfant de coeur] в те годы и что вы хотите... Я учился в колледже иезуитов, получал классическое образование и т.д. Я очень хорошо знаю священников, и я никогда не хотел бы стать им.

LB: И потом эта роль в Notre Dame de Paris, Фролло, это невероятно. Он необузданный, неприятный...
DL: Он злой, в нем есть все, что можно ненавидеть и в то же время он настолько похож на нас, чтов конце вы находите его немного симпатичным... Надеюсь.

LB: Да, немного...
DL: Да, мне хотелось бы! Это то, что я пытался сделать каждый вечер. Я нашел, что это невыносимо – быть абсолютно злым. Мне показалось, что это было бы немного слишком карикатурно. Мне хотелось добавить немного серого в этот персонаж и сделать его немного более патетичным и человечным.

LB: Daniel Lavoie, который играет роль злого человека, это удивляет!
DL: О, да... мне это не идет? По-видимому, я очень злой. Каждый вечер люди мне говорили “я вас ненавидел на протяжении двух часов”. Ну лишь бы не больше. Ладно.

LB: Тебя смешит, когда ты видишь такое?
DL: Это меня пугает. Я признаюсь, что меня немного травмировало быть злым каждый вечер...

LB: (говорит о моменте спектакля, когда Фролло признается Эсмеральде в клетке, что он ее любит). Эсмеральда в клетке. Ты перед ней и там есть такая невероятная нота, что это уже почти не голос и он проникает так глубоко и ты поднимаешь его еще выше...
DL: Это сказочно. Это момент, где Фролло ломается, где он признается Эсмеральде, что любит ее. Это действительно здорово. Правда, все опрокидывается на этой ноте. Опрокидывается пьеса, потому что Фролло меняется от злого до страстно любящего, который признается в своей любви и он собирает всю свою смелость, чтобы сделать это... Это момент, который я обожаю, который я люблю больше всего!

LB: Да, это очень действует!
DL: Я знаю, что заставляю вставать дыбом волосы у всех в зале с этой нотой и действительно каждый вечер я выкладываюсь полностью. Я стараюсь сделать это лучше каждый вечер.

LB: Французская публика узнала вас в 1984 с Ils s’aiment.
DL: Ils s’aiment была невероятна во время, когда я ее написал и потом я не мог поверить,что можно снова пережить это увлечение и безумие, но мы снова туда погрузились.

LB: Что ты сделал, чтобы найти успех в этой точке, такой же сильный, 10 лет спустя?
DL: Легче жить. Это приятнее. Первый раз я был новичком, я не знал всего этого. Я совсем не знал, как его пережить. Я очень боялся всего этого. Я не знал, туда ли я шел... Мне было очень трудно адаптироваться к этому огромному успеху, который на меня свалился. Он свалился слишком быстро... эта история была как шторм. В этот раз, здесь, я был готов. У меня не было тех же навязчивых идей.