 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
|
|||||||||||||
| Даниэль Лавуа в Олимпии | |
| Olympia 87 Дата выхода интервью: 1987-09-01 |
|
| Оригинальный текст интервью | |
|
Даниэль Лавуа возвращается во Францию. Этот канадец – не квебекец, внимание – который потеснил хит-парады с Ils s’aiment, выпустил в ноябре новый альбом, Vue sur la mer, который почти не вызвал никаких разговоров. Сегодня представился случай заполнить этот пробел с самим Даниэлем, с которым мы встретились, хотя он готовил свой спектакль к наступающей осени, в Олимпии, с 15 до 20 сентября. В Vue sur la mer мы встретили ту же атмосферу, что была и на твоем спектакле в Rex*. С одной стороны очень ритмичная музыка, почти танцевальная, с другой намного более спокойная, скорее баллады. Это действительно так, немного вопреки мне самому: я удерживаю равновесие. Для меня это необходимо. Я не могу делать только что-то одно, потому что мне это наскучивает; поэтому я делаю смесь всего. Как в спектакле, так и на дисках, и, возможно, во всем, чем я занимаюсь. Удивительно, что это так резко заметно. Можно было бы вообразить довольно однородную смесь вместо этого разделения на сторону A, сторону B. Потому что я слушаю такие диски. Когда у меня с одной стороны есть желание чего-то потрясающего, я не хочу, чтобы это был целиком рок’н’ролл. Потому что это мешает мне. Но когда я слушаю что-нибудь подвижное, я не люблю, чтобы игру успокаивали какими-нибудь умопомрачительными штучками. Вот у меня и вышел такой альбом. С одной стороны довольно роковый, с другой мягкий; для тех, кто хочет оставаться в том же самом климате. Я не сделал этого в Tension, Attention: но с тех пор, как я принял эту систему, люди говорят мне, что им это очень нравится. Бывают вечера, когда они что-то спокойно наигрывают [выстукивают мотив] и не боятся, что кто-то придет и растолкает их. Там есть некоторое количество текстов, написанных совместно с Тьери Сешаном (Thierry Séchan), братом Рено (Renaud). Почему? Это получилось случайно. Фирма-издатель, с которой я работаю в Квебеке, и которая в некотором роде является моим лэйблом, выпустила диски Рено. Именно мы приложили руку к тому, чтобы он приехал в Квебек в первый раз, так что у нас был контакт на этом уровне. Когда однажды у меня появилось желание поработать с французским автором слов, мой канадский менеджер, который хорошо знал Тьери, сказал мне: « Почему бы не поработать с ним ». Так что он приехал провести несколько недель в Квебеке, и вот что из этого вышло. Это он приносит проекты текстов, которые ты перерабатываешь? Нет, с самого начала все всегда исходит от меня. Я выбираю сюжет и более-менее точное направление текста. Начиная с этого момента я уже могу работать с кем-то другим. Мы слушаем друг друга, уточняем и перерабатываем мало-помалу, пока не получится окончательный вариант. Но все же у меня есть право вето, потому что это тексты, которые я должен брать на себя и защищать. Так что это должны быть тексты, которые мне очень хорошо подходят. В первый раз у тебя появляется очень политическая песня: « La villa de Ferdinando Marcos ». Эта песня была написана без намерения включить ее в какой-либо альбом. Однажды я услышал, что Фердинанд Маркос недавно вынудил американское правительство подарить ему виллу стоимостью в два миллиона долларов США, и мне это показалось невыносимым цинизмом. Вернувшись домой, я сел за пианино и написал эту песню за двадцать минут, слова и музыку. Потом записал ее на бумагу и забыл. Потом, когда я выбирал песни для альбома, я дал ее послушать и мне посоветовали поместить ее на диск. Так что я немного переработал ее текст, чтобы улучшить его. Но я уверен, что у меня были политические песни с самого начала. Ils s’aiment была песней с ярко выраженным общественным содержанием. Может быть, это неочевидно, потому это не так четко, как черно-белые понятия; но ее позиция была очень определенной. Это еще одна песня, которая выступает против цинизма власти и интернациональной политики. Не так важно, чтобы такие вещи всегда были черно-белыми, все равно это всегда можно прочесть между строк. Потому что я из тех людей, которые думают, что с тех пор, как ты говоришь что-то больше, чем двум людям, ты занимаешься политикой. Каким будет твой будущий спектакль в Олимпии? Это будет завершенный спектакль, намного более однородный, чем то, что я сделал в Rex в последний раз. Как поезд: есть вагоны, идущие один за другим, с атмосферой, с определенным климатом, меняющимися декорациями. Их я получаю из Канады, в контейнерах. Большие декорации, в основном рассчитанные на Олимпию, но их можно будет использовать повсюду в турне, во Франции и Квебеке. Немного футуристические вещи, которые не представляют собой ничего определенного, но которые в зависимости от освещения, могут представить как город, так и космический корабль. И что насчет музыки? Я намного уменьшил количество музыки, программируемой на технике. Их было много в Rex’е. В этот раз играют в основном музыканты: ударник, басист, гитарист, два саксофониста и певица. Все понемногу играют на клавишных. Также будет настоящий рояль, на котором буду играть я сам. Спектакль достаточно живой, люди, которые придут, чтобы послушать баллады, рискуют быть удивленными, поскольку изменения немалые. Я не испытываю сомнений; когда погружаешься в песню, нужно погружаться в нее до конца. Ну и напротив, также будут моменты очень мягкие, широкие. Сегодня ты уже не веришь в будущее машин, секвенсоров и т.д.? Нет, я думаю, что это уменьшается год от года. В США в настоящее время расцвет возврата гитары, акустического пианино и, наконец, более проработанные песни. *Его последний спектакль на сегодняшний день в Париже, октябрь 85 года. |
________________________________________________________________________________________________________________
Авторы: Marc Robine;
Сайт
создан и поддерживается поклонниками Даниэля Лавуа с целью популяризации его творчества info.lavoie@yandex.ru
Авторы переводов: Наталья Кривонос, Алла Малышева, Лиза Смит © Воспроизведение переводов возможно только с разрешения администрации сайта и с указанием ссылки на источник |