Интервью Даниэля Лавуа. Разговор с Даниэлем Лавуа
     
  111  
 
Разговор с Даниэлем Лавуа

Дата выхода интервью: 2004-06-11

 
 
i>Начнем с песен, с их создания. Тот факт, что вы выросли в двойной культуре, влияет на ваши произведения, как на музыку, так и на тексты? Работаете ли вы в разной манере, когда создаете альбом на французском и на английском?

Я больше не делаю альбомов на английском вот уже несколько лет, я определенно перестал. На протяжении долгих лет я не знал, франкофон я или англофон, и однажды я осознал, что я не англофон. Я понял это, работая в Соединенных Штатах, где выпустил альбом, имевший успех, который к тому же позволил мне войти в контакт с культурой настолько странной и чужой, что я чувствовал себя неуютно. И несмотря на то, что я из Северной Америки, мне удается себя лучше чувствовать в европейской франкофонии, чем в северо-американской англофонии! Так что в тот день я решил перестать писать песни на английском; сейчас я работаю на французском. Я работаю также с французскими авторами и мне хорошо с ними.

Точно, поговорим об этих авторах. В начале вашей карьеры вы писали слова и музыку ко всем вашим песням. Мало-помалу вы начали сотрудничать с другими относительно текстов и наконец на вашем последнем альбоме, Comédies Humaines, вы полностью доверились двум авторам.

Это проба. У меня было желание не браться за тексты.

Почему?

В некотором роде освобождение, мне кажется. Приниматься за свои собственные тексты, это, возможно, иногда обязывает слишком выставлять себя. Мне хотелось посмотреть, что может дать то, что я буду играть песни, исполняя их, а не петь их, будучи автором. Все же я оставил себе музыку, потому что она необычайно привлекает меня и дается мне легче, чем слова. Слова и тексты всегда требовали от меня невероятного количества работы. И я стал намного счастливее вот уже несколько лет, с тех пор, как начал работать с разными авторами. Среди прочих: Патрис Гирао и Брис Омс (авторы текстов на Comédies Humaines). Они мне отлично подходят, они пишут вещи, которые я могу прожить, могу взять на себя ответственность их спеть, они пишут удивительно хорошо... Так что получилось практически естественно.

Вы с ними уже были знакомы?

Я познакомился с ними прежде, когда мы вместе писали песни, да.

Для других?

Для других.

Эта работа для других, отличается ли она от того, когда вы пишете для себя?

Песни, это нечто, чему учишься. Я уверен, что это нечто, чему учишься. База всегда одна и та же. Напротив, когда я пишу песню для Моран и когда для Флорана Паньи, это не одно и то же. Я пытаюсь понять их способ петь, почувствовать, откуда что берется, почувствовать их личность, чтобы придать этому значение. Пытаюсь сделать что-то, что будет подходить им, как на коммерческом уровне, так и на внутреннем.

Испытываете ли вы потребность знать человека или вам достаточно его вообразить?

Знать необязательно. Часто только слушая то, что он уже сделал, я могу хорошо узнать его. Но все же я понимаю, что лучше знать его лично. Я написал много песен для Жана Гидони на его новом альбоме, и я знал его до того, как начать работу; это мне здорово помогло. Потому что Жан Гидони в частной жизни и Жан Гидони на сцене – это два совершенно разных человека, абсолютно разных. Когда его не знаешь, есть тенденция писать для Жана Гидони на сцене, в то время как я хотел написать что-то, что соответствовало бы Жану Гидони в жизни. И потом кажется очень хорошо вышло, потому что он взял много песен из тех, что я написал для него, и я очень счастлив этим!

Это альбом, который уже вышел?

Кажется, он уже почти закончен. Это означает, что он уже смикширован и завершен, но в магазинах его еще нет.

Если это попытка отдать другим все тексты, то, вероятно, вы еще к ним вернетесь?

Может, и вернусь. Не знаю. Я не бросаю ничего окончательно, что касается английской песни, думаю, что я прекратил их писать; но в конце концов, все может измениться, знаешь...

В работе с Патрисом Гирао и Брисом Омсом, как вы работали? Вы отделывали музыку, а тексты появлялись потом или наоборот...?

Они предлагают мне тексты, целую серию текстов, и среди тех, что мне предлагают, я выбираю те, что мне подходят. После того, как выбор сделан, начинаем работать: вырезаем, переделываем, приспосабливаем. Не то, чтобы взять текст и не тронуть его, потому что часто получается, что слова, строчки, целые куплеты полностью изменяются; часто я беру куплет и делаю из него припев, так что все меняется! Я позволяю себе быть... как бы это выразиться... закройщиком. Я сильно перекраиваю тексты, которые мне дают. Делаю из слов, которые мне дают, песню. Потому что текст – это текст, а песня – это песня. Это две совершенно разные вещи. Мне повезло работать с людьми, которые знают, что такое песня, потому что все же их тексты очень певучи. Часто сталкиваешься с людьми, которые присылают мне тексты, которые невозможно петь, как ни пытайся – из них невозможно сделать песню. В том время как Брис и Патрис, у них скорее песни, это можно почувствовать, читая их громко.

Где вы работали?

Мы работали по интернету. Мы встречались время от времени, но Патрис живет на Таити, Брис в Фонтенбло, а я живу в Квебеке!

Фраза Бриса Омса, взятая с вашего последнего альбома: « Любовь справедлива, и поэтому мы часто лжем ей»…

Я считаю это потрясающим. Я считаю это потрясающим! Это истина, истина, приводящая в смятение, которая совершенно соответствует моему отношению к ней.

Я насчитал по меньшей мере семнадцать альбомов за тридцать лет, если включить сюда концертники и близнецов-драконов (le Bébé dragon и le Bébé dragon 2, два диска для детей, которые Даниэль Лавуа написал вместе со своей женой, Луизой Дюбук)…

Это мой ритм. Я всегда занимаюсь своей профессией, почти не идя на уступки.

Вернемся к сцене. С момента вашего дебюта до сегодняшнего дня произошли кое-какие изменения!

Это прогресс, мне кажется, почти неизбежный. То есть, я начал профессию певца один, лишь с гитарой. До этого я играл в рок-группах и что вы хотите, это было совсем другое время. И однажды я стал певцом, автором и композитором. Я начал с гитары, потом вернулся к пианино, которое было моей самой сильной и первой страстью. Потом, после успеха, я счел, что неплохо бы добавить гитариста, басиста, ударные и т.д. и т.д. С годами я объединялся с пятью, шестью, семью, восемью, девятью музыкантами, я делал все более и более масштабные шоу, все более и более огромные, все более и более дорогостоящие, которые все труднее и труднее было терпеть... всегда, чтобы попробовать все, что было. И потом однажды я бросил это все, полностью, потому что все это было слишком тяжело, больше не было места для песни; это была музыка, но необязательно песня. Для меня песня, это совсем другое. Так что я вернулся к чему-то более простому: последнее турне, которое я делал перед мюзиклами. У меня было три музыканта, это было очень интимно. Потом я играл в мюзикле, это тоже нечто совершенно другое, не совсем песня, по моему мнению. Это... Это спектакль! И далее я вернулся… пресыщенный большими спектаклями, вспышками, количеством народу, и я начинаю турне, которое хочу сделать очень простым, очень простым и очень интимным.

Которое мы будем иметь случай увидеть во время Nuits de Champagne…

Будем только я и музыкант. Вдвоем. Это будет очень мягко, очень сконцентрировано, и я очень счастлив, потому что это в точности похоже на то, кем я являюсь сейчас, в это время, и потом это позволит мне играть в маленьких залах, это то, что я люблю: я решительно предпочитаю маленькие залы после того, как провел огромное количество времени в больших залах на протяжении последних нескольких лет.

Этот музыкант, он пианист?

Он играет на многих инструментах. Я сам пианист, а он играет на скрипке, аккордеоне, гитаре, бузуки, мандолине, флейте, он играет на всем и притом хорошо.

Где и когда пройдет этот спектакль?

Он пройдет во время фестиваля квебекской песни в Пюйи, в Швейцарии, на этой неделе (интервью было взято на пресс-конференции Nuits de Champagne, в пятницу 11 июня 2004), в форме сольного концерта. Сценический спектакль будет в зале Сен-Жермен в Париже, в октябре, и когда я обкатаю спектакль в Париже, я поеду ставить его в Труа.

Кстати, о фестивале Nuits de Champagne, вы о нем уже слышали?

Да, я о нем немного слышал, но без подробностей, в общем, когда я узнал, что мне там выступать!

Как вы познакомились с Моран и Мишелем Фугэном?

Разумеется, я знаю Мишеля как певца, которым я восхищаюсь, потому что я знаю его со времен его Big Bazar и вообще, я обожаю южноамериканскую музыку/французскую песню: потрясающие мелодии, потрясающие ритмы... И потом, я знаком с ним по телесъемкам. Мне всегда было очень близко то, что он делает.

Моран я знаю с 1978, в этом я уверен, когда Пьер Бару (основатель издательства Сарава, первого издательства Моран) пришел ко мне в гримерку представить ее, когда я пел в Пти-Монпарнас в Париже, в первый раз, когда я пел в Париже. Ей было семнадцать лет, и Бару пришел и сказал мне: « Лавуа, слушай! ». Моран сказал: « Пой ». Пьеру очень понравилось то, что он услышал! Это так: она спела, очень робко. Очень робко. Она приехала не помню откуда, кажется, из Брюсселя. Бару ее послушал немного и это стало началом для нее… Мы сразу же почувствовали... что-то вроде родства душ. Потом она приезжала петь с Бару в Канаду, в Квебек, мы встречались, ужинали вместе, вместе проводили время, потом стали хорошими друзьями: когда она приезжала в Квебек, то часто ночевала у меня, она спела на многих моих дисках, она была хористкой в то время, потому что у нее не было издателя.

Откуда тогда это имя Fabulous Waffles (les Gaufres Fabuleuses)?

У нас есть общий друг, которого зовут Бен Лоу. На одном из дисков Моран есть песня, которая называется Бен. В то время он делал альбом. Моран была в городе, ему нужны были хористы, он спросил нас, не споем ли мы. Для Моран и меня все причины петь хороши, так что мы сказали «пошли, споем хором» и когда пришло время становиться тем, кто пел в хоре, мы сказали « отлично, это совместное пение Fabulous Waffles ». Вот!

Последний вопрос: какой, по-вашему, была бы мечта, в которую вы погрузилисьбы все втроем, чтобы испить ее?

(размышляет) Послушай, это всегда все та же мечта, которая живет в нас, когда мы пишем песни: создать атмосферу дружбы, любви, переживаний. Потому что песня – это прежде всего... Это нечто красивое и искреннее. Знаешь, конечно, мы не должны объяснять строчки вот так, потому что это более скучно – объясненное, чем то, что слушаешь, слышишь, воображаешь, о чем мечтаешь, это точно... Не надо слишком много объяснять свои мечты, надо их проживать.

________________________________________________________________________________________________________________

Авторы: неизвестен ;

Сайт создан и поддерживается поклонниками Даниэля Лавуа с целью популяризации его творчества info.lavoie@yandex.ru
Авторы переводов: Наталья Кривонос, Алла Малышева, Лиза Смит
© Воспроизведение переводов возможно только с разрешения администрации сайта и с указанием ссылки на источник